Если в первые месяцы действия Уголовного процессуального кодекса Украины в единый реестр досудебных расследований вносились практически все сведения о преступлениях, то по прошествии полутора лет наблюдаю диаметрально противоположную картину. Прокуроры и милиционеры противятся регистрации этих сведений, расследования не начинают. Причины в отписках указывают разные: отсутствие признаков и состава уголовного правонарушения, наличие гражданско-правовых отношений, рекомендуют обращаться в суд... Интересно, что подобные ответы часто пишут истинные «знатоки» гражданско-правовых отношений - участковые инспекторы, оперуполномоченные, начальники этих отделов. А они-то уж точно знают, что посоветовать человеку, считающему себя потерпевшим от преступления и ищущему защиты у государства.
Уж очень это положение дел напоминает мне пресловутую статью 6 пункт 2 УПК 1960 года, по которой правоохранители всячески норовили отказать в возбуждении уголовных дел, ссылаясь на отсутствие состава преступления. По новому УПК от стадии возбуждения дела отказались, но работать по-новому всё равно не выходит. Получается, привычка - вторая натура. Не спешат в милиции и прокуратуре проводить расследования по обращениям граждан о преступлениях. Почему? Не хочется статистику портить? Дела мелковатые попадаются? Или заявители такие бестолковые, что сами не могут отличить уголовные правоотношения от гражданских?
Интересное объяснение получил от следственного судьи, который рассматривал жалобу моего клиента на отказ прокурора начать расследование. В этом деле я ранее подготовил заявление о совершении мошенничества в отношении клиента и подал в прокуратуру г. Белая Церковь. Клиент получил в ответ письмо в исполнении первого заместителя прокурора г. Белая Церковь Мацийчука Александра, в котором тот категорически утверждает, что согласно уголовному процессуальному законодательству Украины основаниями считать заявление или сообщение именно о преступлении является наличие в таких заявлениях объективных данных, которые действительно свидетельствуют о признаках преступления, и именно прокурор определяет их наличие и убедительность. Такими данными, по мнению Мацийчука, есть фактическое существование доказательств, подтверждающих реальность конкретного события преступления.
Вот ведь что теперь требуется от потерпевшего: не только сообщить о преступлении, а сразу же и доказательства предоставить! А чем при этом органы досудебного расследования заниматься будут, прокурор не сообщает...
Так вот, эту жалобу судья удовлетворил, обязал прокурора внести сведения о преступлении в реестр и начать расследование. Мои аргументы были простыми. Перечислю, но не буду на них подробно останавливаться: 1) редакция статьи 214 Уголовного процессуального кодекса обязывает прокурора принять и зарегистрировать заявление о преступлении, внести сведения в единый реестр досудебных расследований и начать расследование, 2) законом не установлены чёткие требование к заявлению о преступлении, и прокурор не наделён полномочиями определять, какое заявление можно считать «о преступлении», а какое нет, 3) заявителю не может выдвигаться требование предоставить доказательства реальности преступления.
После оглашения определения судья высказал своё мнение по поводу жалобы. Он не согласен со мной, что у прокурора нет полномочий определять, является ли конкретное обращение гражданина заявлением о преступлении. Привёл аргумент, что сумасшедшие могут подавать заявления о вымышленных преступлениях. Это хорошо, что подготовленное мной заявление о преступлении таковым и является по содержанию, а ведь они могут быть всякими... По мнению судьи, поступление заявления о преступлении совсем не значит, что прокурор и следователь должны на него реагировать и начинать расследование.
Так вот оно что! Вот почему в милиции и прокуратуре «отфутболивают» заявления о преступлениях на самых невероятных основаниях. Думают, что очередное обращение сумасшедшего! Но, судя по массовости отписок, какая-то эпидемия среди заявителей получается.
Человек видит то, что хочет видеть. После слов судьи начинаю задумываться о своих клиентах. Кто они? Может, действительно сумасшедшие, если рассчитывают на помощь государства?
Я не против услышать подобный или любой другой аргумент от прокурора. Важно, чтобы это была позиция. Но только Мацийчук в письме что-то трафаретное отписал, а в суд и вовсе не пришёл - прислал помощника. Тот сразу сообщил, что этим делом не занимался, а шеф занят, в суд прийти не может. Конкретную норму закона в обоснование позиции привести не смог.
Если в милиции и прокуратуре пытаются увидеть в заявителях сумасшедших, не достойных внимания на расследование, то, считаю, нужно помочь скорректировать восприятие - конечно, не предоставлением справки о состоянии здоровья заявителя, а жалобой в суд. Мне кажется, лучшее лечение - это освещение. Поэтому и называю имя прокурора. Если кому-то из заявителей в прокуратуру г. Белая Церковь оттуда придет отписка, подобная полученной моим клиентом, то тогда и стоит задать вопрос о мыслительных способностях отписчиков в погонах, если действуют по трафарету и измениться не могут. Тогда и определим, у кого проблемы с восприятием реальности.